Активистка Фатима Сулейманова — одна из самых заметных представительниц чеченских женщин тысячелетия в современной политике.
Как представитель движения за национальную независимость чеченцев «Единая Сила», Сулейманова выступает за права чеченских беженцев в Европе и тесно сотрудничает с украинскими депутатами. Она активно участвует в культурных и политических мероприятиях чеченской диаспоры по всей Европе и Великобритании, призывая к освобождению Чечни на заседаниях Совета Европы.
Будучи студенткой второго курса магистратуры в Сорбонне, специализирующейся на языках и литературах территорий под российским контролем, Сулейманова также борется с предвзятостью в академической среде по отношению к народам, колонизированным Россией.
В интервью для The Moscow Times Сулейманова рассказала о важности обсуждения независимости Чечни, о том, почему чеченские активисты часто неправильно понимаются как российской оппозицией, так и западной академической средой, а также о гендерной динамике движения за независимость Чечни и проблемах, с которыми сталкиваются чеченские беженцы.
Это интервью было сокращено и отредактировано для ясности.
The Moscow Times: Почему важно обсуждать независимость Чечни в международных институтах, таких как Совет Европы?
Фатима Сулейманова: То, что мы наблюдаем сегодня в Украине, является продолжением того, что началось в Чечне. Если международное сообщество продолжит игнорировать ситуацию в Чечне, угроза российского империализма не исчезнет — ни после Путина, ни даже после победы Украины.
Джохар Дудаев, первый президент независимой Чеченской Республики Ичкерия, предупреждал: «Если Европа согласится с тем, что Чечня — это внутреннее дело России, то вскоре сама Европа станет внутренним делом России.» Его слова оказались пророческими в контексте российско-украинской войны. Именно поэтому деколонизация России — включая окончание оккупации Чечни — необходима для демонтажа имперских основ российского государства. …
Путин назвал распад СССР трагедией 20-го века. Но настоящая трагедия 20-го века заключалась в том, что распад СССР так и не был завершён. Сегодня мы не должны повторять ошибки 1990-х годов. Российский империализм должен быть завершён ради достижения прочного мира в Европе.
Фото предоставлено
MT: Когда вы выступаете против Кремля, вы часто сталкиваетесь с активистами из российской оппозиции, и я знаю, что это не всегда просто. Могли бы вы рассказать нам немного больше о проблемах, с которыми вы столкнулись с ними?
ФС: Каждый раз, когда мы говорим с представителями российской оппозиции о Чечне, мы не слышим ничего нового. Они просто повторяют те же клише, которые российские власти повторяли веками, и используют те же уловки.
Российская Империя обещала не призывать чеченцев в свою армию, но нарушила это обещание. Советский Союз утверждал, что позволит нам практиковать нашу культуру и религию, но подавил их обоих. Российская Федерация сказала нам «взять нашу независимость». Мы взяли, и в ответ Россия развязала войну и начала убивать чеченских мирных жителей. Так что сегодня мы отказываемся верить российской оппозиции, когда они обещают нам, что предоставят нам более широкие полномочия в России после краха путинского режима. Более того, нам не нужны «более широкие полномочия», нам нужно полное освобождение от российской оккупации.
Мы говорили со многими лидерами российской оппозиции, включая самых известных, Владимира Кара-Мурзу и Илью Яшина. Как только их выпустили из путинских тюрем, они сразу начали призывать к отмене санкций, утверждая, что только Путин, а не российский народ, несет ответственность за преступления России. Но когда речь идет о народах, пострадавших от России, в том числе и о чеченцах, Кара-Мурза не колеблется, возлагая на нас ответственность за все эти преступления, обвиняя нас в том, что мы убиваем украинцев „легче“, чем русские, просто потому, что мы не славяне. Это был его ответ французскому сенатору, который спросил, можно ли описать ситуацию в таких республиках, как Чечня, как колониальную, и возможны ли там восстания. …
Когда наше национально-освободительное движение «Единая Сила» выпустило заявление, критикующее ксенофобные высказывания Кара-Мурзы во французском Сенате, и призвало к созданию отдельной постоянной платформы в ПАСЕ для коренных народов, порабощенных Россией, Кара-Мурза обвинил нас в том, что мы называем его российским пропагандистом. … И это произошло после того, как мы помогли европейскому депутату, желавшему посетить Кара-Мурзу в тюрьме, и после того, как мы инициировали с ним несколько разговоров о будущем как России, так и Чечни. …
Фото предоставлено
Илья Яшин выражал аналогичные взгляды, и делал это еще более агрессивно, до такой степени, что meaningful dialogue with him has become impossible. Both he and Kara-Murza use the same manipulative rhetoric: ‘We want Chechnya to stay in Russia, but if Chechens vote to leave in a referendum, of course they can.’ Yashin even claimed that he believes that Chechens prefer to be in Russia. But if that’s true, then why did Russia launch two wars in Chechnya? And why does Russia maintain approximately 200,000 troops in and around Chechnya even now, during the war in Ukraine?
MT: How do people in the Chechen diaspora react to the fact that you, a Chechen woman, openly participate in politics?
FS: As a Chechen woman in politics, I receive support not only from Chechen women but also from Chechen men. In the Chechen mentality, the love of freedom is so strong that anyone who fights for it is admired. This is why, for example, we have heroes like Gikhoyn Tamasha, a Chechen woman and military leader who resisted Russian aggression during the Caucasus War in the 19th century.
During the two recent Russo-Chechen wars, many Chechen women were involved in the affairs of Chechnya because it was a fight for the independence of the entire Chechen nation and not just a separatist movement, as Russians love to claim.
MT: Chechen and Ukrainian women who resist Russian aggression are treated differently. Tell us more about this.
FS: Both Chechen and Ukrainian women who took part in the wars are heroines for resisting Russian aggression. However, unlike Ukrainian women, who are recognized as heroines by the international community, Chechen women were labeled as ‘terrorists.’ I see this double standard clearly today. It’s especially relevant now, as Ukraine targets Russian military facilities used to bomb Ukrainian civilian cities — strikes that are fully authorized under the laws of war. When Chechens did similar things, fighting back, the world responded very differently.
This difference in perception exists because the international community has chosen to believe Russian clichés about Chechens, rather than listen to Chechens themselves. But if they truly listened, they would realize that Europeans have far more in common with Chechens than with Russians. Unlike Russia, which has always lived under an authoritarian regime, Chechnya has historically been an egalitarian society.
MT: How is Chechnya treated in Western academia? Do you notice any discrimination or double standards?
FS: During my five years of study at Sorbonne University, I always chose to speak about Chechnya during exams whenever we were allowed to select our own topic. But now it’s my final year in university, so I want to do something more meaningful. I decided to organize a conference about Chechnya. My initial idea was to hold it in honor of the 30th anniversary of the First Russo-Chechen War. But when I shared this idea, I didn’t encounter real enthusiasm. Whenever I asked for help, I was redirected from one person to another without receiving clear answers. Instead of guidance, all I heard were reasons why this conference couldn’t or shouldn’t happen. So I changed the topic to focus on the deportation of the Chechen people under Stalin — an act of genocide. But I faced the same obstacles.
Фото предоставлено
Sciences Po in Paris organized a conference on the 30th anniversary of the First Russo-Chechen War. One of the speakers was Oleg Orlov, a Russian human rights activist. But even at an event that was supposedly dedicated to Chechens, the so-called ‘good Russians’ didn’t hesitate to discredit us. Orlov described Dzhokhar Dudayev as someone who ‘loved war’ and ‘did not seek compromise.’ When we tried to respond to these lies, we were silenced by the conference’s organizers. We eventually managed to speak out, but it was pretty difficult.
MT: In your opinion, and based on your work with Chechen diasporas and international organizations, what is the biggest problem that Chechen refugees face today?
FS: One of the biggest problems is the difficulty of obtaining political asylum. Western countries falsely assume that the Russo-Chechen wars are a thing of the past and that Chechens no longer face danger. But they forget, or choose to ignore, that Chechnya remains under Russian occupation. Even the smallest act of protest against the regime can lead to torture, death, or, since 2022, forced conscription to fight against Ukraine.
Another major issue is the threat of expulsion or extradition. When a Chechen is known to oppose the Russian regime, Moscow issues a Red Notice via Interpol based on false terrorism charges. And yet, European countries have continued to believe those charges — sending Chechen refugees back to Russia, where they face torture, death or forced mobilization. Every day, people ask us for help with similar cases.
