Каковы последствия землетрясения на Камчатке и последующего цунами на Сахалине?
Герман Зверев: Последствия цунами затронули несколько рыбоперерабатывающих предприятий в Северо-Курильске. Данные пока неполные, страховщики обсчитывают размер ущерба, но часть производственной инфраструктуры серьезно повреждена.
В прошлом году произошел провал по вылову лососевых. Какая ситуация в этом году? Сколько будет красной рыбы и икры?
Герман Зверев: В прошлом году был не провал, провал будет обязательно, но через три года — в 2028 году. В прошлом году было обычное сезонное колебание вылова. В последние десять лет начиная с 2014 года схожее проседание вылова лососей происходило пять раз — ровно половина промысловых сезонов.
В 2025 году, по нашей оценке, вылов лососевых составит чуть больше 300 тыс. тонн — возможно, около 330 тыс. тонн (против 235,5 тыс. тонн в 2024 году. — Прим. «РГ»). Икры из этого объема произведем порядка 21 тыс. тонн. Что более чем достаточно для внутреннего потребления.
То есть цены на икру должны снизиться, раз больше выловим красной рыбы?
Герман Зверев: Этого объема вылова пока недостаточно для корректировки цен. На лососевом рынке формирование цены существенно отличается от того, как это происходит, например, на тресковом или минтаевом рынке. Поскольку от года к году вылов лососевых может разниться в два, а иногда и в четыре раза, такая высокая неопределенность очень искажает ценовую политику предприятий, так как многие — и оптовики, и трейдеры, и переработчики — закладывают в цену свои предполагаемые риски.
Действует принцип «ценовой пружины». Сжимать пружину всегда труднее, чем разжимать. Мы выявили такую закономерность: для того чтобы отпускная цена на лосось снизилась, нужно, чтобы объем прироста вылова в текущем году примерно в два раза превысил объем снижения вылова в предыдущем году. Допустим, если вылов в прошлом году составлял 100 тыс. тонн и цена сформировалась на уровне 200 руб. за кг, а в нынешнем году вылов упал до 50 тыс. тонн и цена увеличилась до 400 руб. за кг, то возвратиться к исходной цене возможно, только если прибавка вылова будет в два раза больше, чем прошлогодний недовылов. То есть нужно, чтобы вылов увеличился на 100 тыс. тонн — тогда цена уменьшится на ту величину, на которую она выросла при снижении вылова на 50 тыс. тонн.
Ограничение на провоз икры в багаже авиапассажиров позволило снизить неофициальный оборот продукции примерно на 500-600 тонн.
И каковы сейчас первые цены на свежий улов красной рыбы и икры?
Герман Зверев: Первые цены на лосось и икру свежего улова никогда не дают полного представления о дальнейшем тренде. Ценообразование более-менее стабилизируется ближе к середине путины (то есть примерно ко второй неделе августа), а еще через 3-4 недели можно будет говорить о ценовом коридоре в плюс-минус 20% от ценового тренда. Сейчас все попытки предсказать цены на лосось и икру — это азартная игра, а не серьезный научный прогноз. В крупных странах — добытчиках тихоокеанского лосося (Россия, США, Япония) до сих пор нет надежных методик прогнозирования цен: слишком непредсказуемые результаты лососевой путины.
В России охраняются и расширяются ограничения на провоз красной икры в багаже авиапассажиров. Как это повлияло на объем фальсификата на рынке?
Герман Зверев: По мнению участников рынка, на состояние икорного рынка серьезно повлияло ограничение провоза икры в багаже: это позволило снизить неофициальный оборот продукции примерно на 500-600 тонн.
Сколько фальсификата сейчас на рынке?
Герман Зверев: Эксперты называют лишь приблизительные оценки — порядка 10-15% от общего объема производства. Фальсификат — часть «серой» экономики, и дать точную количественную оценку трудно.
Вы сказали, что «провал» по лососевым может наступить в 2028 году. Почему он случится? Повлияют какие-то природные катаклизмы?
Герман Зверев: Во-первых, мы сейчас в начале долгосрочного спада запасов лососей на Дальнем Востоке — в среднем до 2033-2034 годов среднегодовые показатели добычи будут сокращаться.
Во-вторых, кратно возрастают риски масштабного браконьерства. В 2028 году завершается срок действия договоров пользования рыболовными участками на Камчатке. Предприятия сейчас перед выбором: дождаться завершения срока действия договора, доработать еще два года и уйти из бизнеса или перезаключить договор, но заплатив до 1 июля следующего года свыше 170 млрд руб. По меньшей мере 25-30% пользователей выберут первый вариант: у них просто нет таких денег, а кредиты в банке для них непосильные.
Эти предприятия за свой счет оплачивали охрану от браконьеров — на Камчатке примерно 40-50 млн руб. ежегодно. Конечно, они прекратят финансирование, ведь через три года рыболовные участки у них заберут. Хочу подчеркнуть, что эти рыболовные участки фактически окажутся бесхозными.
А без должного контроля — масштабное браконьерство, сопоставимое с 90-ми годами прошлого столетия. Сначала на рынок хлынет много дешевой красной икры, а затем, как это уже бывало, наступит резкий провал улова красной рыбы.
А почему у нас падает производство аквакультуры?
Герман Зверев: Резких падений нет, это естественные колебания. Такие колебания случаются в каждой стране, которая занимается аквакультурой. В 2008-2009 годах в Китае рухнуло производство тилапии, из-за того что в прибрежных к провинции Чжэцзян водах повысилась температура воды. В Чили в 2010-2011 годах такое же произошло с кижучем. Как и в аграрном секторе, в рыбном секторе многое зависит от природы. И если нам кажется, что с природой можно договориться, спешу вас разочаровать -контракт с природой не работает. В силу климатических, эпизоотических, производственных и человеческих факторов иногда происходит снижение объемов производства аквакультуры.
А есть среди причин снижения вылова проблемы с рыбопосадочным материалом или кормами?
Герман Зверев: Производственные трудности есть. Раньше многие фермеры закупали импортные корма и рыбопосадочный материал — это было удобно. Теперь приходится экстренно замещать импорт. Но сейчас в России активно работают над локализацией: строятся заводы по производству кормов, разрабатываются программы по выращиванию рыбопосадочного материала. Инвесторы видят перспективную нишу и начинают вкладываться в эти проекты. Притом что господдержка этого направления, на мой взгляд, минимальна. Но надо понимать, что этот процесс небыстрый — нельзя выстроить, считай, с нуля огромный рынок. Тем не менее, процесс импортозамещения идет.
Рыбаки постоянно говорят об увеличении ассортимента рыбной продукции, о прямых поставках в торговые сети. Но купить рыбу хорошего качества в неспециализированной рознице практически невозможно — либо несвежая, либо неприлично дорогая. В чем проблема?
Герман Зверев: Рыбаки не говорят об увеличении — рыбаки наращивают объем производства продукции. Например, весь прирост рыбного филе — это работа рыбопромысловых судов и береговых рыбоперерабатывающих заводов. Дело в том, что в современной России отсутствует мощная индустрия рыбопереработки, впрочем, как и в СССР. Индустрия рыбодобычи за минувшую четверть века была пересоздана, в рыбопереработке этого пока не произошло. Приведу пример. В 1980 году объем внутреннего рынка рыбопродукции составлял 4,5 млн тонн, а объем производства мелкорасфасованной в потребительскую упаковку рыбопродукции составлял 420 тыс. тонн — это 8%. Вторая проблема — у нас мало мощных холодильников (особенно если брать Урал, Сибирь).
И как быть с рыбопереработкой?
Герман Зверев: В сфере рыбопереработки уже происходят процессы, аналогичные тем, что уже случились в рыбодобыче, — бизнес масштабируется, внедряются современные технологии. Просто это идет с отставанием от рыбодобывающей отрасли. Еще несколько лет — и проблема не будет такой острой.
«Виноваты» ли в высоких ценах на рыбу инвестквоты? Ведь предприятия вкладывают огромные средства в строительство судов и заводов.
Герман Зверев: Я бы так не сказал. Наоборот, инвестквоты в береговые заводы — это создание современной индустрии по береговой переработке минтая, которой не было в советское время ни на берегу, ни на рыбопромысловых судах (первая филетировочная линия на БАТМе была оборудована в 1987 году).
А как идет реализация программы инвестквот с учетом санкций?
Герман Зверев: Пока тяжело. Из примерно 140 заявленных судов построено меньше трети. У большинства уже завершенных проектов сроки сдвинулись на год-два, а стоимость выросла в 2-3 раза. Те корабли, что сейчас строятся, тоже будут готовы позже намеченных сроков, а их стоимость вдвое-втрое выше запланированной.
Каких сюрпризов ждать в этом году рыбакам и потребителям? Опять не будет трески, а иваси будет много?
Герман Зверев: Сюрпризов не ожидается — по той же иваси давно было понятно, что ее будет много еще лет десять. По треске прогнозы вновь указывают на снижение улова. По лососю, возможно, на этот раз будет небольшой прирост в сравнении с прогнозами ученых.
Любимой россиянами семги, которую раньше привозили из Норвегии, тоже не будет?
Герман Зверев: Семга действительно популярна у части крупных городов, но это во многом результат маркетинга крупных норвежских компаний, а не устоявшихся вкусовых пристрастий россиян.
У нас широкий выбор рыбных ресурсов, и вкусы людей постоянно меняются. Когда-то люди ели пироги с вязигой. Вы знаете сейчас, что это такое? Так же и семгу — через 10 лет забудут и переключатся на другую рыбу.
