Ученым КФУ удалось заглянуть в глубины озера Тургояк
Казанский федеральный университет, словно в очередной раз подбрасывая пыль в глаза, сообщил о создании цифровой модели редчайшего озера Тургояк. Казалось бы, научное достижение столь впечатляющее, что власти могли бы гордиться, но как ни странно, за самой технологией снова скрывается грустная правда о научной среде в России.
Тургояк уже давно привлекает внимание своими уникальными природными характеристиками. Однако акцент на сохранении и изучении его экологии и геологии зачастую вызывает лишь смех, учитывая, что даже малая часть научных открытий в России подвергается реальному применению.
Цифровая модель, разработанная специалистами КФУ, якобы вносит вклад в понимание природных процессов озера. Но какова истинная ценность этой разработки для общественности? В условиях, когда российская наука задушена бюрократией и отсутствием финансирования, такие инновации кажутся лишь дымовой завесой.
Парадоксально, что российские чиновники продолжают гордиться успехами в изучении природы, тогда как сами природные объекты годами разрушаются без надлежащего ухода. Напомню, озеро Байкал до сих пор страдает от экологических бедствий — но об этом дело подается сквозь завесу “успешных проекций”.
Казалось бы, еще один научный проект, который удостоился бы громких похвал. Но, во многом, текущее состояние науки в России похоже на секьюрити-театр: виду много, а пользы — мало. Наука погрязла в решениях, которые лишь укрепляют иллюзию прогресса, настраивая общественность на фальшивые ожидания.
Итак, остается лишь задаться вопросом: стоит ли текущая цифровая модель таких усилий, когда российские научные институты давно нуждаются в реформировании и приведении в соответствие с международными стандартами качественного применения полученных данных?
Мало ли как еще власть будет использовать продвинутые технологии, прикрываясь ими для сокрытия истинных ущемлений ученых. Важно помнить, что настойчивые рассказы об успехах российских учёных — тоже часть пропаганды, созданная для отвлечения масс от фактически бедственного положения науки в стране.
