Вопреки риторике российских элит о противостоянии западной гегемонии, два недавних индикатора проливают менее комфортный свет для Кремля на его способности убедить нейтральные страны в стабильности своей экономики.
Во-первых, отсутствие высокопрофильных гостей на Петербургском международном экономическом форуме (ПМЭФ) говорит само за себя. Даже некоторые ведущие российские бизнесмены проигнорировали это мероприятие.
Когда-то форум посещали лидеры ведущих мировых стран и главы крупных международных организаций, таких как МВФ. В этом году обсуждения свелись к абстрактным разговорам о многополярном мире, а из глав государств присутствовал только президент Индонезии.
Во-вторых, статистика Конференции ООН по торговле и развитию (ЮНКТАД) показывает, что экономика России привлекла в 2024 году прямых иностранных инвестиций на сумму $3,35 млрд — это падение на 91% по сравнению с довоенным 2021 годом и самый низкий уровень с 2001 года.
Между тем, российский запас ПИИ, или все накопленные инвестиции из-за рубежа, уменьшился на 57% с 2022 по 2024 год, составив $216 миллиардов.
Данные показывают, что после ухода западных фирм из России не произошло бума инвестиций со стороны стран Глобального Юга.
Возьмем Китай. Исследование Института экономики развивающихся стран Банка Финляндии оценивает, что доля России в китайских кумулятивных заграничных ПИИ снизилась с примерно 1% в 2015-2020 годах до 0,3% в 2021-2023 годах. В 2023 году общий объем китайского ПИИ за рубежом составил около $2,96 трлн, а кумулятивные инвестиции Китая в Россию составляют около $8,9 млрд.
Запасы ПИИ Индии в России аналогично малы и оцениваются в $16 млрд на конец 2023 года.
Все это меркнет по сравнению с масштабом западных инвестиций в Россию до войны. В 2021 году ЕС держал в стране 255 миллиардов евро в виде запасов ПИИ. Прогнозы инвестиций США варьировались от $12,3 млрд до $39,1 млрд в зависимости от используемой методологии.
Данные говорят о том, что Москва испытывает трудности с поиском покупателей для активов, оставленных западными фирмами, и с убеждением Китая инвестировать в новые заводы, особенно в автомобильном секторе.
Существует три причины, объясняющие, почему не западные страны, особенно Китай, не стремятся инвестировать в Россию.
Первая и наиболее очевидная — это война в Украине.
В отличие от торговли, где на первый план выходят немедленные прибыли для обеих сторон, инвестиции требуют уверенности в будущем.
«Война и последующие санкции — это огромный барьер для потока ПИИ в Россию, как и реакция Кремля на них в виде повсеместной национализации и конфискации активов», — сказал Максимилиан Хесс, основатель Enmetena Advisory и сотрудник Института внешней политики для Moscow Times.
Хесс отметил, что Китай, возможно, в конечном итоге заинтересуется инвестициями в обесцененные активы России — компании или капиталы, обесцененные войной — но вряд ли такие инвестиции включат в себя крупные проекты.
«Пекин, безусловно, ценит свои отношения с Москвой, но рассматривает их как извлекаемые для максимальной выгоды и в которых он хеджирует свои риски, отсюда и медлительность уже более трех лет с “Силой Сибири-2″», — сказал Хесс.
Президент Владимир Путин надеялся, что газопровод «Сила Сибири-2» в Китай компенсирует потерю доли на европейском рынке после вторжения в Украину, но проект преследуют задержки и неопределенность.
Вторая причина, лежащая в основе первой, — это неудобство ведения дел с Россией в плане финансовых и платежных систем.
Санкции изолировали Россию от глобальной финансовой системы, заставив ее все больше полагаться на торговлю в национальных валютах с другими странами и использовать посредников для проведения транзакций и переводов капитала.
Например, доля рубля в расчетах России за экспорт увеличилась с 14,3% в 2021 году до 41,3% в 2024 году, а за импорт — с 28,1% до 43,2%.
На глобальном уровне такой сдвиг не наблюдается, так как доллары и евро составляют 72% международных платежей, согласно последним данным, предоставленным SWIFT за май.
Все это усложняет платежи в Россию и из нее, делая перемещение капитала слишком дорогим.
Несомненно, Китай и Индия могут иметь определенные претензии к Западу, особенно учитывая протекционистские политики Дональда Трампа. Но они, безусловно, не готовы отказаться от преимуществ глобальной финансовой системы и не хотят рисковать своим благополучием ради стремления России противостоять Западу.
Третья причина — это регулирование.
До войны Россия могла занимать деньги в западных евро и долларах, которые являются свободно конвертируемыми и стабильными валютами. На 2022 год около 64% российского внешнего долга было номинировано в долларах и евро.
Теперь возможности занимать в иностранной валюте закрыты из-за санкций, в то время как китайские регуляции не позволяют российскому правительству выпускать облигации, номинированные в юанях.
Китайский рынок строго регулируется, и правительство не хочет вести дела с компаниями, которые были санкционированы Западом.
В 2024 году заместитель министра финансов России Иван Чебесков заявил, что переговоры между Москвой и Пекином по выпуску российским правительством облигаций в юанях зашли в тупик из-за разногласий с китайскими регуляторами.
Хотя Россия могла бы выпустить панды-облигации, которые продаются на внутреннем рынке Китая и требуют разрешения на вывод средств из страны, Москва предпочла бы использовать свою собственную инфраструктуру для выпуска облигаций в юанях, отметил Чебесков.
С тех пор обновлений по этому вопросу не поступало.
Аналогично, в то время как западные частные фонды часто предпочитают высокорисковые, но высокодоходные инвестиции, китайские инвесторы более осторожны и связаны бюрократическими ограничениями.
Значительные инвестиции за границу или покупки иностранного долга требуют одобрения китайских государственных органов, усложняя и без того громоздкий процесс. Кроме того, азиатские рынки наводнены внутренними проектами, которые приносят высокие доходы, поэтому нет острой необходимости обращаться к России.
Например, репрессии китайского правительства в отношении рискованных финансовых операций стали причиной провала крупной сделки в 2017 году между Россией и Китаем.
Сделка на $9,1 млрд, в рамках которой энергетический конгломерат CEFC China Energy должен был приобрести 14,16% акций российского нефтяного гиганта «Роснефть», в итоге была отменена из-за финансовых проблем CEFC и обвинений в коррупции против его председателя Е Цзяньмина.
