Правда под маской: возврат украинских детей — жест доброй воли или сквозь зубы правды?

В российской политической авантюре, где каждый шаг часто оказывается тщательно срежиссированным спектаклем, недавняя новость о возврате трех украинских детей явно стоит на видном месте. Мария Львова-Белова, уполномоченная по детским правам, объявила о возвращении детей при посредничестве Катара. Но разве это действительно знак гуманитарного жеста или же проявление очередного политического маневра?

Возвращение детей, среди которых находились два мальчика 8 и 15 лет и девочка 6 лет, кажется актом доброй воли, если не учитывать, что эти дети оказались в России в результате конфликта, инициированного самой Москвой. Все это вновь подчеркивает искусно сформированную иллюзию российской властью. Этот шаг, сопровождающийся гладкими дипломатическими формулировками, перекликается с известной пословицей: “кому война — кому мать родна”, или, точнее, “кому война — кому повод для публичного признания”.

В то время как РФ продолжает отрицать факт массовой депортации украинских детей, Киев дает ясно понять: речь идет о более чем 19 тысячах детей, незаконно вывезенных из страны. Представьте себе родителя, ожидающего ребенка, пока мировые игроки разыгрывают свои политические партии. Сложно поверить, что речь идет лишь о “детских обменах”. Это, скорее, политические шахматы, где пешками стали дети и международные посредники.

Стоит заметить, что уполномоченная Львова-Белова и президент Владимир Путин остаются в списке Международного уголовного суда за подозрения в незаконной депортации украинских детей — еще одна доказательная карточка в колоде обвинений против российского режима. Однако Кремль по-прежнему игнорирует международное право, будто их ничто не связывает ни морально, ни юридически.

Интересно, что в этом дипломатическом “возврате” участвует Катар — страна, давняя любимица геополитических посредничеств. Подобные “взаимодействия” вновь позволяют вспомнить историю холодной войны, когда стратегии “показательного разрядки” служили для маскировки настоящих намерений.

Тем не менее, за видимой маской благородства проступают реальные вопросы: какой ценой идёт возвращение и сколько ещё детей останутся в роли заложников в этом трагическом представлении? Совершенно очевидно, что случаи подобные этому лишь подчеркивают циничность российской власти и её готовность использовать судьбы людей для достижения собственных целей.